«15 сентября 1941 года немецко-фашистские войска прорвались от Горелова к Финскому заливу и перерезали Стрельнинскую линию. Снаряд попал в Стрельнинскую подстанцию, и прекратилась подача тока.
Как раз в это время шла перевозка раненых из района Стрельны. Около 20 трамвайных поездов из четырехосных трамвайных вагонов находились на Стрельнинской линии. После прекращения тока вагонные бригады, пассажиры и раненые, под обстрелом пробирались к Ленинграду и Стрельне. Те, кто попал в Стрельну, оказались в зоне оккупации.
Вагоны остались стоять на линии и так простояли до конца блокады, до 1944 года. Конечно, они были полностью приведены в негодность, остались только тележки и рамы». (стр. 42)

«В сентябре [1941 года] вражескими войсками была перерезана и выведена из строя Стрельнинская линия, как раз в тот момент, когда по ней шла эвакуация раненых. Из-за непрерывного обстрела пришлось прекратить движение по линии, шедшей тогда вдоль Киевского шоссе.
13 сентября 1941 г. фашисты вышли к Пулковским высотам. Фронт вплотную приблизился к окраинам Ленинграда…» (стр.38)

Из воспоминаний В.М. Немзера, бывшего главного инженера Службы Эксплуатации)

За второе полугодие 1941 года было предоставлено для перевозки раненых 2430 вагонов.

«Советуясь с помощниками о приведении всех хозяйств в полную боевую готовность, я приказал приступить к прокладке путей к больницам и госпиталям. На многих перекрестках были заранее заготовлены узловые устройства, состоявшие из стрелок и крестовин. Стоило лишь снять с колеи два куска прямых рельсов и поставить эти устройства, и уже можно было пользоваться новой веткой. Она вела к больницам имени И.И. Мечникова, имени Нечаева, имени Эрисмана. Разумеется, надо было подключить и контактную сеть. Но это занимало совсем мало времени». (стр. 62)

«12 сентября 1941 года во время налета вражеской авиации на линии остался без движения санитарный трамвайный поезд с ранеными бойцами, но благодаря принятым своевременным мерам главным диспетчером, раненые бойцы были эвакуированы из вагонов в госпиталь автомашинами. В скором времени после эвакуации раненых сброшенной бомбой санитарный трамвайный поезд был полностью уничтожен». (стр. 62)

М.Х. Сорока, Фронтовой трамвай. Л., 1986

М.Х. Сорока

«Наш поезд оборудуют для перевозки раненых. Из вагона в вагон делают переход, как в электричках. По бокам вагона крепят скобы для носилок. Движение трамваев по городу с 6.30 до 21.30. Рабочих Московского района высаживают у железнодорожного моста, теперь рядом с этим мостом – Московский райсовет. Дальше – военная зона. Наш вагон 4135 выходит на свой маршрут в 23.00. Надо ехать на Среднюю Рогатку. Туда мы везем бойцов. Едем. Надо рассчитывать. Разрыв снаряда. Быстрей вперед. Разгоняю вагоны, оттягиваю бугель, чтобы не видно было искр». (стр. 62)

«Транспортировка раненых из сортировочного эвакогоспиталя № 2222 проходила, главным образом, путем использования городского трамвайного парка. Остановка трамвайного движения на путях к Мечниковской больнице вызвала резкое сокращение эвакуации раненых из сортировочного госпиталя. В данное время госпиталь переполнен ранеными и не может принимать санитарные поезда, прибывающие с фронта. Перевозка раненых на автобусах, ввиду недостатка горючего и дальности пути, обеспечивает вывоз лишь незначительного количества поступающих раненых. Прошу ВАС!
а) Дать распоряжение Трамвайно-Троллейбусному Управлению об ускорении расчистки пути (от ледяной корки),
б) Обязать Красногвардейский райсовет оказать помощь в проведении этой работы». (стр. 62)

М.Х. Сорока, Фронтовой трамвай. Л., 1986

При заводе был открыт медицинский пункт, который обслуживал фельдшер Воробьёв. В связи с расширением медицинской сети ТТУЛ при заводе была в 1936 году организована амбулатория. В её организации принимал активное участие врач Р.И. Гельберт. Он же был назначен её заведующим. При амбулатории функционировали крометерапевтической – хирургический, гинекологический, глазной, ушной и зубной кабинеты.
В начале Отечественной выйны тов. Гельберт был мобилизован и передал дела врачу Н.А. Орловой. Однако вскоре завод стал номерным и начал выпускать продукцию, шедшую на оборону. При заводе действовал медпункт, которым заведывала Н.А. Орлова. На медпункте оставались фельдшер Е. М. Пономарёва и медсестра военного времени Галгановская.
Тяжёлое то было время – блокада, холод, голод, нехватка воды, а зачастую и света. В медпункт обращалось много обессиленных дистрофиков, которые тут же лежали; немало из них умирало. В один из вражеских налётов в административное здание попала бомба и частично его разрушила. Медпункту пришлось переехать в проходную завода…»

«К концу 1941 и начале 1942 года, сломленные голодом и холодом, умерли ветераны её: врач терапевт Л.Я. Шрайбер, зубной врач Е.С. Оницканский, неврапотолог А.А. Демьянов, регистраторы Таращина, Зьялковская и другие. Однако поликлиника продолжала самоотверженно работать… Чтобы круглосуточно обслуживать медицинской помощью многочисленных раненых и больных, часть персонала перешла на казарменное положение, дневала и ночевала в поликлинике. Больных дистрофиков с отёками и поносами становилось всё больше и больше, они заполняли всю поликлинику, ожидальню, коридоры. Многие, получив больничные листы с диагнозом «алиментарные отёки», с явкой через 10 дней, уходили домой, другие, не в силах подняться, оставались. Их клали на койки в физиотерапии; большинство из них умирало; их уносили в сараи Смирновского парка. В эти трудные дни, чтобы хотя бы кружкой кипятка согреть приходящих, озябших больных, регистратор З.Е. Янковская ухитрялась в глазном кабинете круглосуточно поддерживать кипящий самовар.
Медицинские работники, бледные, истощённые выбивались из сил; то один, то другой заболевал, их клали вместе с отяжелевшими больными на развёрнутые в физиотерапии койки и выхаживали. Если к этому прибавить холод, голод, нехватку воды, участившиеся налёты вражеской авиации, частые сигналы тревоги, зажигательные бомбы и артобстрелы, то станет ясной та исключительно тяжёлая обстановка, в которой коллективу поликлиники и медпункта т/п им. Смирнова приходилось работать в период с сентября 1941 года по февраль 1942 года»

Медпункт-амбулатория вагонно-ремонтного завода

«В период блокады медсанслужба Трамвайно-троллейбусного управления Ленинграда (ТТУЛ) подчинялась райздраву своего района и осуществляла все мероприятия в тесной связи с парком, при котором находилась…»

«Помню в то апрельское утро я шла по Загородному проспекту. Задумалась, а мысли, сами понимаете, были не из веселых. И вдруг совершенно неожиданно увидела… трамвай! Трамвай собственной персоной подходил к остановке «Витебский вокзал». Идет по рельсам как ни в чем не бывало, будто и не было вовсе в его жизни тяжелых, смертельных дней… Прямо чудо какое-то совершилось на моих глазах. Люди разом оживленно зашумели, заговорили. Самым близким, самым лучшим другом был в те мгновения для нас воскресший звонкоголосый трамвай!» (стр. 130)

«Весной 42-го оголтело, радостно зазвенел трамвай. Для измученных блокадой людей это был настоящий праздник. И не передать, как со слезами на глазах встречали они первые ожившие вагоны. Я помню, села на «семерку», через весь город под обстрелами повела поезд. И с этого дня, несмотря ни на что, возила вместе с людьми какое-то общее особенное торжество жизни, радость обновления». (стр. 131)