Меню
Санитарный трамвай: воспоминания
Большую заботу коллектив проявил о раненых защитниках Ленинграда. Десять вагонов было специально оборудованы для перевозки раненых бойцов. Вагоны оборудовали электрическими печами, переносными носилками, обеспечили аптечками, кондукторы были обучены правилам первой медицинской помощи. Особенно отличились своей заботой о раненых бойцах водители и кондукторы: товарищи А. Васильева, Л. Ульянова, Ф. Ерохова, В. Лосева, А. Семирякова, Л. Вороховская, П. Краснова, М. Морозова, Ф. Чепник, И. Лилейко, Е. Фёдорова и другие, которые круглые сутки дежурили в парке и готовы были выехать на линию в любое время суток…
В. А. Попов
В годы войны — директор трамвайного парка им. Смирнова

Воспоминания
8 сентября 1941 года
Удивительная, редкостная осень. Дождей нет. И в сухом и тихом тепле деревья желтеют сохранно, не теряя листьев. Так и стоят пурпурные, янтарные, лимонно-желтые.
И. Д. целый день в институте. Я одна в наших высоких, слишком светлых комнатах. Во время тревоги выхожу на балкон. И без того тихая Песочная улица становится тогда совершенно безлюдной. Только дежурные МП ВО в касках стоят у подъездов, глядя в небо, да изредка пробежит ученик-ремесленник. Их общежитие на территории Ботанического сада, в одном из зданий.
Про них хорошо сказала кондукторша трамвая:
— - Ведут себя, как хозяины. На подножках висят, на площадках толкаются, но я их уже и не трогаю. Ведь скоро пойдут на фронт, окопы рыть.
На оборонных сооружениях, где работают студентки Мединститута, прямо к ним на руки спустился на парашюте легко раненный наш летчик. Бой шел совсем рядом.

В. М. Инбер
Поэтесса, переводчица, журналистка

Воспоминания
23 сентября 1941 года
У нас очень тревожное соседство: Гренадерские казармы. Ведь только часть их отведена под студенческое общежитие, а в остальных зданиях расположена воинская часть. Туда часто (увы, не слишком, недостаточно часто!) привозят ящики снарядов. Иногда их доставляет вагон трамвая, иногда баржа по речке Карповке. На тихом бережку, неподалеку от нашей прозекторской, стоит зенитная батарея. Все это видно сверху немцам.
21 ноября 1941 года
Вчера, возвращаясь из города, попали в две большие тревоги. Сидели в двух бомбоубежищах и стояли в двух парадных. В промежутках делали «перебежку».
Как только чуть стихнет, мы в путь. Начинается полыхание и полеты над самой головой мы пережидаем. Очень грозно выглядят в темноте колючие красные звезды зенитных разрывов. Их осколки опасны.
Первая тревога застала нас у здания биржи. Белесоватая лунно-снежная мгла, все призрачное, косое от снега. Ростральные колонны еле видны. Среди всего этого стон сирены. И гул бомбы где-то поблизости.
Мы спустились в подвал под биржей, под могучие старинные своды.
Под биржей с нами сидели кондукторша и вожатая. И мы радовались: значит, трамвай не уйдет без нас.

Второе убежище по Большому проспекту в большом доме было совсем иного типа. Туда в полном составе спустилась очередь за соевым молоком, стоявшая у магазина этого же дома. И должно же было так случиться, что там сошлись бывшая работница и бывший кондитер конфетной фабрики еще дореволюционного времени.
Начались воспоминания. Бывший шеф рассказал о шоколадном евангелии, которое фабрика сделала для парижской выставки и за которое фабрикант получил 25 000 рублей премии, а рабочим уделил гроши. Но самое интересное было то, что (по словам шефа) парижская комиссия признала евангелие изготовленным на чистом сливочном масле, а оно, между прочим, было на маргарине.
Вот уж поистине сладкие воспоминания. Все убежище слушало, как зачарованное, мало обращая внимания на грозные звуки извне.

По площади Льва Толстого мы уже не шли, а бежали под сплошным заградительным огнем. И вдруг возле булочной на углу, на льду тротуара дрожащая мольба:
— - Голубчики, родные, помогите!
Старуха. Упала во тьме. В небе над ней ревут самолеты, бушует огонь, а на земле ни души, только мы. Подняли ее и устремились было дальше. А она:
— - Родные, бесценные! Я карточки свои хлебные потеряла. Как же я без них? Дорогие, помогите! — - и шарит в темноте свои иждивенческие стограммовые карточки.
На меня от страха и утомления нашло полное отупение. Говорю:
—- Ищите сами. Мы не можем.
И. Д. ничего не сказал, выпустил мою руку, нагнулся, поискал, нашел старухины карточки. Потом мы ее вывели на Петропавловскую улицу. И побежали дальше.
21 декабря 1941 года
Вчера решили навестить Евгению Осиповну Р.
- жива ли, жив ли муж? Это мои большие друзья.
Она заведует кафедрой педагогики в Герценовском институте. Теперь работает в тамошнем госпитале сестрой. Работает тяжко. А сама желтая, глаза погасли, седина волос сливается с мехом старенькой шапочки.
Трамваи теперь ходят неточно, с перебоями. Многие линии повреждены. Но мы решили хоть часть пути проехать. По Большому дошли до Введенской и сели на трамвай номер двенадцать. Хоть это был и не наш номер, но он мог перебросить нас через мост, а ведь это главное.
Едва мы тронулись, начался обстрел. Снаряды падали справа и слева. Наш двенадцатый номер шел по гремящей улице, словно по дну ущелья. В трамвае никто не говорил ни слова.
Мы втягивались в самую зону огня. Жутче всего было то, что навстречу нам по тротуару бегом бежали люди именно оттуда, куда мы приближались с каждой минутой. Внезапно вожатая сказала: —
- Дальше не еду. Боюсь.

— - Не останавливайтесь! - закричали ей. - Езжайте вперед. И мы проскочим.
Та было послушалась; одну остановку мы промчались вихрем. Но на второй (это было как раз у Ситного рынка) снаряд упал так близко, что вожатая бросила управление. Вагон стал.
Уж не помню, как мы выскочили из него, перебежали улицу и влетели в булочную на углу. И в то мгновенье, когда мы переступали порог, снаряд попал в наш трамвай.
Мы просидели в убежище булочной, вероятно, с час, я не помню. Как это часто бывает со мной в минуты опасности или после нее, мне страшно хотелось спать.
Укрытие было сырое, сверху капала вода. Люди все время перемещались, ища местечка посуше. Плакал ребенок. Меня тяжело клонило ко сну: год жизни отдала бы за подушку.


Когда все стихло, мы вышли. Наш трамвай стоял страшный, разбитый. Какой-то человек, махнув в его сторону рукой, сказал:
— - Там полно трупов.
Значит, были убиты все, кто не вышел.
Вернувшись домой, узнали, что обстрел был прицельный по Ситному рынку, в гущу рыночной толпы. День был воскресный. К нам в больницу привезли 72 раненых.

1 января 1942 года
Новый год встречали вчера дважды. Первый раз - в пять часов вечера, в Союзе писателей, где был сначала «устный альманах», а потом ужин за счет талонов, вырезанных из наших продовольственных карточек.
Мы пошли в Союз по ледяным пустынным улицам, мимо трамвайного парка, откуда не выходит ни один трамвай, мимо хлебозавода, который дает нам так мало хлеба, мимо пробитого осколками и засугробленного автобуса. По набережной, где стоят два недостроенных корабля, трагических, безмолвных. Перед ними ледяная громада города и за ними покрытая льдом Нева.
3 июня 1943 года
Жаркий день, совсем лето. Поехали с Анной Ивановной за шляпами и попали в тревогу. Трамвай наш остановился у Марсова поля, мы все вошли в подворотню. Оттуда, как из туннеля, была видна синяя арка неба, безоблачного, сияющего.
Только что по радио опять передавали о продаже «в неограниченном количестве противоипритной пасты номер 5».

18 июля 1943 года
Сегодня пятьдесят лет со дня рождения Маяковского. У меня доклад в лектории и выступление по радио. Но так бьет вражеская артиллерия чуть ли не по всем районам сразу, что не знаю, как быть. Трамвай не ходит, пути во многих местах повреждены. Телефон не работает, так что я не могу справиться в лектории, состоится ли вечер. Но И. Д. говорит, что идти надо обязательно, раз я докладчица. Он, конечно, пойдет со мной.
Возьмем на всякий случай с собой все важные бумаги. Хорошо бы взять и машинку.
Все это лучше всего носить с собой. А то придешь домой, а дома нет.

9 августа 1943 года
Вчера был самый страшный из всех ленинградских обстрелов. Снаряды с дьявольской точностью ложились в центре города, главным образом на перекрестке Невского и Садовой, у трамвайной остановки. А там в это время кишело народом: воскресный день. Все это началось через несколько минут после того, как И. Д. и Мариэтта сели в трамвай номер 3 и уехали. Первый же снаряд попал в трамвай номер 12, идущий вслед за ними, - там было 28 убитых и 62 раненых.

11 августа 1943 года
За окном мелкий осенний дождик. Осень. Ну и бог с ним, с этим летом! Как сказала Евфросинья Ивановна: - Мы и не видали лета красного. Только видели, как кровь течет».
Сегодня, через десять-пятнадцать минут после того как я вернулась, начался шквальный обстрел. Всего было шесть или семь снарядов. Один разорвался на улице Льва Толстого, против Рентгеновского института, второй - за огородом, против школы. И третий - на нашей территории, почти в том же месте, где погиб Крутиков.
Говорят, что это немцы метят в завод точных приборов ("Пирометр"), который опять начал работать.
Фоторепортер К. рассказал мне ужасающие подробности воскресного обстрела на углу Невского и Садовой: кровавая трамвайная остановка. На мостовой лежали куски человеческих тел, бидоны, кошелки, лопаты, овощи. Многие ехали на загородные огороды или возвращались оттуда. К. видел оторванную руку с папиросой, которая еще дымилась. Свекла и морковь плавали в крови. Потом пожарные смывали кровь с мостовой и тротуара.
Должна честно сказать, что я этой трамвайной остановки очень боюсь. Она была пристреляна еще тогда, когда обстрелы были редкостью.

Холодный, цвета стали,
Суровый горизонт…
Трамвай идет к заставе,
Трамвай идет на фронт.
Фанера вместо стекол,
Но это ничего,
И граждане потоком
Вливаются в него.
Немолодой рабочий -
Он едет на завод,
Который дни и ночи
Оружие кует.
Старушку убаюкал
Ритмичный шум колес:
Она танкисту-внуку
Достала папирос.
Беседуя с сестрою
И полковым врачом,
Дружинницы - их трое -
Сидят к плечу плечом.
У пояса граната,
У пояса наган,
Высокий, бородатый -
Похоже, партизан,
В. М. Инбер
Поэтесса, переводчица, журналистка

Трамвай идёт на фронт
Ноябрь 1941, Ленинград
Пришел помыться в баньке,
Побыть с семьей своей,
Принес сынишке Саньке
Немецкий шлем-трофей -
И снова в путь-дорогу,
В дремучие снега,
Выслеживать берлогу
Жестокого врага,
Огнем своей винтовки
Вести фашистам счет…
Мелькают остановки,
Трамвай на фронт идет.
Везут домохозяйки
Нещедрый свой паек,
Грудной ребенок - в байке
Откинут уголок -
Глядит (ему все ново).
Гляди, не забывай
Крещенья боевого, -
На фронт идет трамвай.
Дитя! Твоя квартира
В обломках. Ты - в бою
За обновленье мира,
За будущность твою.


1941, 1 декабря

1 декабря 1941 г. Вчерашнее дежурство было особенно тяжелым. С двух часов дня подвезли сразу 26 раненых, пострадавших от артиллерийского обстрела — снаряд попал в трамвай. Очень много тяжелых ранений, преимущественно раздробления нижних конечностей. Тяжелая картина. К ночи, когда закончились операции, в углу операционной — груда ампутированных человеческих ног….»

1942, 5 января

Крайне угнетает общий развал городского хозяйства. Света нет вовсе уже больше недели — длинные зимние вечера проводим при свете коптилки. Воды нет, канализация не работает. Трамваи не ходят. В клинике все это еще ужаснее. Особенно беспросветная тьма. С 6 часов вечера до 9 часов утра люди — как кроты, даже коптилки нет. Подходим к больным с лучиной. Ничего не оперируем и как-то, к счастью, стало меньше прободных язв, а то пришлось бы ждать до дневного света часов пятнадцать!

Б. П. Абрамсон
Хирург, профессор 1 ЛМИ, во время войны: директор пропедевтической хирургической клиники

Дневник
1942, 12 февраля

Несчастные окоченевшие больные лежат, прикрывшись шубами и грязными матрацами, кишмя кишат вшами. Воздух пропитан гноем и мочой, белье грязное до черноты. Воды нет, света нет, уборные забиты, в коридорах вонь от неслитых помоев, на полу полузамерзшие нечистоты. Их не выливают вовсе или сбрасывают тут же, у входа в хирургическое отделение — храм чистоты!.. И такая картина во всем городе, так как повсюду с конца декабря нет тепла, нет света, воды и канализации. Всюду видны люди, таскающие воду из Невы, Фонтанки (!) или из каких-то скважин на улице. Трамваи не идут уже с середины декабря. Привычными уже стали валяющиеся на улицах трупы полураздетых людей, мимо которых с равнодушием проходят пока еще живые. Но все же более страшное зрелище — грузовики-пятитонки, доверху груженые трупами. Кое-как прикрывши “груз”, машины свозят их на кладбища, где экскаваторами роются траншеи, куда и сбрасывают “груз”.
1942, 19 марта

Бытовые условия также пока не изменились: по-прежнему нет света, не идут трамваи, нет воды и канализации. Ожидается с 1 апреля пуск трамвая — ждем!

18 апреля

Еще две недели прошли. Наконец-то расцвела настоящая весна. Город очистился, подсох, приосанился. С 15 апреля пошел трамвай. Пущено пока пять маршрутов, но и то приятно. Правда, попасть в трамвай очень трудно, откуда-то вновь появились люди, но все же приятны звуки бегущего трамвая.

20 июня

Сейчас передают по радио отбой местной тревоги. Вот текст его:
“Внимание, внимание! Говорит штаб местной противовоздушной обороны. Обстрел района прекратился. Трамвайное и пешеходное движение в районе восстанавливается”.
Все на работу являлись ежедневно, не пропуская ни одного дня. Лишь когда в декабре перестали ходить трамваи, многие, в первую очередь, те, кто жил далеко, не смогли ежедневно бывать на работе.
Помнится, как 13 декабря , уходя с работы, мы долго не могли выйти на ул.Льва Толстого, так как из-за обстрела был поврежден водопровод у ворот, все было залить водой, которая начала замерзать, пришлось уходить через ворота на Карповку. А как-то в декабре (числа не помню) мы с трудом после сильного обстрела смогли пройти по Кировскому проспекту, возвращаясь с работы, так как вся мостовая и тротуары были опутаны проводами, поврежденными при обстреле, ноги путались в проводах.


Т. А. Никифоровская
Заведующая библиотекой 1 ЛМИ

Воспоминания
До 20-х чисел декабря еще ходили трамваи. Потом трамвайное движение прекратилось. Тогда особенно трудно стало тем, кто жил далеко. Как я уже говорила, они не в состоянии были каждый день приходить на работу. К.П. Белявская жила на ул. Чайковского, И.А. Сретенская - на Советской ул., и др.. Особенно тяжело было библиотекарю Н.М. Колыниной, которая жила в Лесном. Ей я разрешила ходить на работу через день. Она работала с инвентаризацией журналов. Как сейчас помню, что она попрощалась со мной, уходя с работы, а на следующий день позвонил ее сын, спросил, была ли мать на работе. Я сказала, что была. Он тогда сказал, что она не вернулась домой, и при этом с ужасом добавил: "Но у нее были наши хлебные карточки!"». Мы наводили справки в больницах, но отвечали, что она не поступала. Куда она исчезла - умерла ли по дороге или ее убили, ограбив, так и осталось неизвестным: Вообще она была сравнительно бодрым человеком.

Бомб , упавшую около поликлиники, саперы отрывали долго, так как она уходила в землю все глубже и глубже. По сведениям отчета проф. Страшуна в книге "50 лет 1 ЛМ", это происходило в течение чуть ли не трех недель. Весь район был оцеплен, не ходили трамваи по ул. Льва Толстого, не пускали пешеходов. Но даже и тогда в случаях тревоги дежурные ПВО также поднимались на крышу 2-го здания. Все это было тревожно. Но, когда вспоминаешь, то по сравнению с последующими днями поздней осени и зимы, голодом, этот период не кажется таким уже страшным. В октябре работали все еще по-прежнему - по 10 часов в день, но уже начинался голод.
Доставлялись дрова первое время на трамвайных платформах, а затем на баржах по Карповке. На разгрузку выходили все сотрудники института.
Остановились трамваи. Как это трудно – ходить. Как долго! Ведь нужно выходить из дома с таким расчетом, чтобы по пути посидеть, раза четыре нужно присесть, иначе не дойти. Особенно тяжело переходить мост через Неву - он очень длинный, и ветер северо-востока на нем особенно неприятен.
В. Г. Гаршин

Заведующий кафедрой патологической анатомии 1 ЛМИ

Воспоминания
После отбоя я побежала к моей тете Наталье Анатольевне Голубевой, жившей на Кировском проспекте на углу улицы Скороходова. Я увидела, что на горизонте вырос клуб дыма, который стал быстро расти. Поначалу я решила, что это какая-то дымовая завеса, т. к. не представляла, чтобы от пожара мог быть такой дым. У тети я застала моих родителей и двоюродную сестру и мы пошли домой пешком (трамваи не ходили). Когда мы шли через Кировский мост, впереди, кроме дыма все ярче разгоралось огромное красное зарево. Потом стало известно, что это горели Бадаевские склады, где хранился большой запас продовольствия для города. Как только мы пришли домой, то сразу же стали ложиться спать, т.к. было уже поздно. Мы с двоюродной сестрой, ночевавшей у нас в моей комнате, разделись, легли и собирались гасить свет. Вдруг весь наш дом содрогнулся так сильно, что мне показалось даже, будто я вижу, как шатаются стены комнаты. Мы вскочили, поспешно оделись и вместе с моими родителями спустились вниз, захватив с собой какие-то вещи и документы. Пока мы шли по лестнице, завыла сирена - сигнал тревоги.
Н. А. Никифоровская
Сотрудница библиотеки 1 ЛМИ

Воспоминания
Мы долго сидели под лестницей, у выхода во двор, где, кроме нас, были и другие люди, очень часто слышался свист от падения бомбы, и мне каждый раз казалось, что бомба непременно попадет в наш дом. Дом весь содрогался от разрывов бомб. Стреляли зенитки. Наш дом стоял у Кировского моста на Марсовом поле, а фашисты старались разрушить Кировский мост. Кроме того, им, верно было известно, что совсем близко от Марсова поля тогда в Мраморном дворце находился штаб Ворошилова, и туда они тоже метили. Бомбы попадали в Неву и на Марсово поле, где потом оказалось множество воронок. Тревога окончилась в 1 ч. ночи. Мы легли спать, но на этот раз уже не раздеваясь. На следующий день утром мы ехали на трамвае через Кировский мост и увидели, что на месте одного из домов зияет провал: дом был разрушен до основания. Позднее не раз пришлось переносить бомбоубежище, видеть разрушенные дома, но это первое впечатление было особенно сильным: впервые война непосредственно коснулась нашего города.
Летом 1943 г. наши войска взяли Орел и Белгород. Это не отвлекло немцев и они с неослабевающей силой бомбили и обстреливали Ленинград. 8-го августа, считали жители, был самый страшный обстрел. На углу Невского и Садовой у трамвайной остановки было 28 убитых и 62 раненных.
Н. Г. Тенигина
Студентка 1 ЛМИ

Из воспоминаний
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website